Бывший ночлежный дом на Покровской улице

А сейчас вот так

Знатоки строительства. Судя по внешнему виду - мог ли этот дом быть перестроенным из двухэтажного в трех?

Читаю роман, выписываю маршруты, смотрю на рисунок Федина (сделанный им план места действия в романе), и ум окончательно зашел за разум. Надеюсь, это не я дурак полный, а он и не думал привязываться к реальному Саратову.

В литературоведении принято считать, что данный ночлежный дом (Ночлежный дом №2 «близ Старой Соборной площади», современный адрес – Лермонтова, 41) описан Константином Фединым в романе «Первые радости».

В первой главе драматург Пастухов и актер Цветухин появляются на «безлюдной» улице: «Они  закинули  головы и прочитали жестяную ржавую вывеску, висевшую над крыльцом:  «Ночлежный дом». Они медленно оглядели фасад двухэтажного здания, рябую  от  дождей  штукатурку,  стекла  окон  с  нефтяным  отливом,  кое-где

склеенные замазкой, козырек обвисшей крыши с изломанным водостоком».

«Цветухин  придумал поход в ночлежный дом для изучения типов, потому что театр  готовил «На дне», и где же, как не на Волге, можно было увидеть живых босяков,  уже  больше  десятилетия  царствовавших  в  русской  литературе».

Первая странность – Федин описывает двухэтажный дом, когда на самом деле бывший ночлежный дом на Покровской был трехэтажным.

До ночлежки в доме размещалось Казанское 4-е мужское приходское училище (образовано в 1864 году). Дом был перестроен, предположительно в 1867 году. Это описано у Флегонта Духовникова в статье «К истории топографии Саратова начала нынешнего столетия»: «Много насыпной земли, как это обыкновенно бывает в давно населенных местах, в старой части г. Саратова. <…> В этом отношении заслуживает особенного внимания местность около Казанской церкви.

Против неё ворот существует каменный дом, в котором помещалось Казанское приходское училище, а теперь ночлежный дом.

Городской голова В. В. Гудков землю для Казанской дамбы брал с соседних улиц и дворов, и между прочим, со двора дома, в котором помещается ночлежный дом, вынув земли более трех сажен глубины, так что подвел под каменный двухэтажный дом нижний этаж. Оказалось, вся земля на этом дворе была насыпная; в ней попадались кости, черепки и старинные кирпичи такой же формы я величины, как и находимые до сих пор на Увеке. Кроме того впоследствии учитель П. И. Плешивцев, живший там, нашёл на, дворе в земле целый сохранившийся дубовый сруб, дерево которого нисколько не испортилось, так что все пошло в дело. Там же нашли и медный котелок, переданный городской управе».

Константин Федин родился в 1892 году и не мог видеть эту ночлежку двухэтажной.

Для понимания саратовской географии в романе важнейшей является 4 глава, когда Аночка («девочка-босоножка  лет  девяти») бежит от своего отца, обитателя ночлежного дома крючника Парабукина: «Она  обогнула  ночлежку  и понеслась вверх по взвозу, притрагиваясь на бегу к заборам и стенам, как делают все дети».

И снова тут странно: ночлежка расположена примерно посередине участка Покровской улицы между Часовенной и Валовой улицами, а Аночка дом огибает – так, будто он находится на углу. И бежит, к тому же вверх по взвозу, хотя, если я правильно понимаю, участок выше Покровской улицы уже переставал быть взвозом.

«С каждым шагом укорачивалось расстояние между ним <отцом> и Аночкой, и он уже протянул  руку, чтобы взять ее, когда она, ухватившись за угол дома, стремглав повернула на другую улицу».

Девятилетняя девочка бежит от отца, физически крепкого и довольно молодого еще грузчика – сколько она могла продержаться в этой погоне? Выбежала из ночлежки, повернула вверх на Часовенную улицу, добежала максимум до Песковского переулка и повернула – явно не в сторону управления РУЖД, иначе бы это здание, как и Троицкий собор, попали бы в роман.

Но оказывается Аночка совсем в другом месте: «Дом, мимо которого бежала Аночка, был городской школой, – тяжеловесное беленое  здание  с  каменными заборами по бокам, откуда вымахивали ввысь три престарелых, едва распустившихся пирамидальных тополя».

Здесь Аночку встречает (и спасает от отца) главный герой фединской трилогии – школьник Кирилл Извеков: «У открытой калитки школы стоял юноша в двубортной куртке технического училища,  надетой  на  белую  ластиковую  рубашку  с золочеными пуговками по воротнику».

Сретенское техническое училище – это то самое здание, где с 1899 года по 1901-й учился сам Федин. В 1910-м году (время действия романа) – 2-е городское начальное мужское училище на углу Полицейской улицы и Большой Сергиевской. Известен рисунок Ермолаева, в точности соответствующий описанию в романе – с заборами и тремя пирамидальными тополями.

Получается, что 9-летняя Аночка пробежала почти километр, и отец, которому вряд ли больше 35 лет, не сумел ее догнать!

Здесь, вокруг здания школы, и разворачивается все действие романа. В этом квартале (Покровская, Полицейская, Большая Сергиевская и Князевский взвоз) уместились школа (где с мамой-учительницей живет Кирилл Извеков) и домовладение купца Меркула Авдеевича Мешкова (по совместительству – владельца ночлежки): «Меркурию Авдеевичу <в романе он то Меркул, то Меркурий> принадлежала лавка москательных и хозяйственных товаров на Верхнем базаре и два земельных участка, расположенных по соседству, недалеко от Волги. Участки эти он называл «местами», один – малым местом, другой – большим. На малом месте находился собственный двор Мешкова сплошь из деревянных построек, окрашенных синей масляной краской. Тут стоял двухэтажный дом – обитель крошечной семьи Меркурия Авдеевича (у него  была  только одна дочь – Лиза) и молодых приказчиков мешковской лавки; затем два флигеля – первый маленький, где  проживал  Мефодий, и второй надворный, побольше, отданный внаймы слесарю железнодорожного депо Петру Петровичу Рагозину; наконец домашние службы –  погребицы с сушилками, куда в летнее время перебирались на жительство приказчики. Большое место частью оставалось  пустопорожним и заросло бурьяном и розовыми мальвами, а частью было занято  каменным строением, в котором издавна помещался ночлежный дом, и большим мрачным лабазом».

То есть, если поверить этому описанию, то ночлежный дом стоял на Покровской улице на углу с Князевским взвозом. Только так можно было выбежать из ночлежки, обогнуть дом, пробежать вверх по взвозу, повернуть на другую улицу и оказаться у школы на Большой Сергиевской. А дом Мешкова, получается, смотрел на Казанский взвоз – на Собачьи Липки. Только так купец Мешков мог видеть из своего окна, как его дочь Лиза гуляет в Собачьих Липках со своим кавалером Извековым.

Наверное, это известный факт, но смешно и забавно, что Федин дал романному герою фамилию отцовского конкурента реального купца Мешкова, который торговал на Верхнем базаре картинами, держал книжный магазин на Московской улице («близ Александровской») и выпускал открытки с видами Саратова.

Эту романную географию как будто подтверждает еще один отрывок: «Самое  же  чувствительное огорчение состояло в том, что Меркурий Авдеевич хотел бы расширить большое место до размера всего квартала, а за ночлежным домом,  впритык к пустырю, покрытому бурьяном и мальвами, простирался участок со  старинным зданием начальной школы, и городская управа – хозяин этого богатства – не думала им поступиться».

Мешков – человек набожный, часто ходит в церковь, и тут Федин снова отсылает нас к Часовенной улице. «Теперь, в зрелые годы, он захаживал, иной зимний вечер, в кеновию – тесное монашеское общежитие – послушать обличительные состязания миссионеров с инакомыслием, во всяких толках которого Мешков разбирался, как  в  кредитках». Киновия – это ладно, у всех свои забавы, но: «Имею привычку стоять пасхальную утреню в церкви старой семинарии, – ответил  Меркурий  Авдеевич, с удовольствием убеждаясь, что напал, и правда, на большого умника».

То есть Мешков ходит в нынешний краеведческий музей, старое семинарское общежитие, где в 1888 году была освящена домовая Покровская церковь.

Но и это, как выяснилось, еще не все. Есть рисунок, в котором Федин начертил план квартала. Вот как, согласно нему, бежала Аночка.

Выбежав из ночлежки, стоявшей на том углу, где дом Дашковского, она обогнула дом, повернула на Полицейский взвоз, пробежала вверх до Большой Сергиевской улицы, повернула налево, пробежала Собачьи Липки (!), и только на следующем углу Большой Сергиевской и Князевского взвоза попала в школу.

Вот, собственно, и все о точности описания Саратова в романе Федина.